Битва на ножах

Фото: Евгения Кульгина / «Русская планета»

Что показали студенты-медики на прошедшей в Хабаровске олимпиаде по хирургии

Евгения Кульгина

26 февраля, 2016 14:47

8 мин

Два парня склонились над распластанной на столе белой крысой: она под наркозом, задача студентов — наложить швы на крошечные сосуды. Работают с помощью микроскопа и под пристальными взглядами своих коллег — студентов медвузов Дальнего Востока и Москвы и членов жюри. В Хабаровске в стенах Дальневосточного государственного медицинского университета состоялась третья региональная студенческая олимпиада по хирургии.

Первое место на ней заняли студенты из Хабаровска, на втором москвичи из Первого МГМУ имени И.М. Сеченова. На третьем месте СВФУ г. Якутска. На всероссийском этапе конференции в Москве Дальний Восток будут представлять хабаровчане и якутяне.

Один из организаторов конференции в Хабаровске Максим Жульков и сам недавно был студентом. А накануне олимпиады он — теперь уже врач-интерн кафедры хирургии ДВГМУ — провел операцию по пересадке сердца свинье, в том числе чтобы показать московским студентам, на что способны их дальневосточные коллеги. В беседе с «Русской планетой» Жульков рассказал, что именно обучения практическим навыкам недостает сейчас студентам дальневосточных медвузов.

– У нас студенты с первого по шестой курс участвуют. Не зная ни анатомии, ни гистологии, они могут осваивать мануальный навык. Они потом поймут и строение тканей, и функцию органов, и так далее, изучат ряд сложнейших дисциплин, но учиться механически работать они могут с самого-самого начала, — говорит он.

– Этого сейчас в образовании не хватает?

– Безусловно. Несмотря на эти олимпиады, к глубочайшему сожалению, существует огромная масса студентов, которые приходят в специальность, совершенно не осознав, куда они пришли. Вот: «Хочу быть, хочу быть», — а что это такое, не представляют.

– Есть ли разрыв между медобразованием в вузах на Дальнем Востоке по сравнению, к примеру, с Москвой?

– По сравнению с Москвой, безусловно, есть. Понимаете, это столица, центр, где есть колоссальное количество специалистов мирового уровня. Для них кандидат и доктор медицинских наук — ну и что, доктор да и доктор. А для нас доктор медицинских наук — боже мой! У них [имеет значение] академик, членкор, а к.м.н. (кандидат медицинских наук — Примеч. РП) для них — это ребенок.

– Так у наших студентов есть возможность получать тот уровень образования, который доступен студентам из Москвы?

– Конечно, все зависит от тебя. Если здесь нет академиков, это не означает, что ты будешь недоразвитым специалистом. Пожалуйста, получайте дополнительное образование, в том числе и там, возвращайтесь сюда и развивайтесь здесь.

– Куда мечтают пойти работать выпускники?

– По своим специальностям. В большинстве своем хотят оставаться здесь.

– Что бы вы изменили в нашем медицинском образовании?

– Большущим разделом, к сожалению утерянным, является экспериментальная работа на животных. Вот существует целое движение правозащитников… Нет, я их люблю. Понятно, за сбрасывание коровы с самолета нужно наказывать. Но другое дело запрещать использование животных для обучения. А на ком нам учиться, в конце концов? Симуляторы? Но я не могу воссоздать сердце свиньи и пересадить его. Что, резиновое сердце пересадить? А цель-то какая? Симулятор не заменит подобное.

Фото: Евгения Кульгина / «Русская планета»

Председатель жюри дальневосточной олимпиады, завкафедрой оперативной хирургии Первого МГМУ имени И.М. Сеченова Сергей Дыдыкин в беседе с РП отметил, что идея обучения будущих хирургов практическим навыкам еще до диплома заинтересовала даже коллег из Европы и США.

– Олимпиада была создана для того, чтобы студенты-медики, которые хотят стать специалистами хирургического профиля, имели возможность соревноваться друг с другом, узнать, кто из них лучший, и, естественно, совершенствовать свои практические навыки еще до получения диплома, — говорит он.

– Уровень студентов, принимающих участие в олимпиаде, на ваш взгляд, поднимается?

– Безусловно. Олимпиада проходит уже третий год, и если в первый год еще можно было делать какие-то критические замечания, давать советы, то сейчас студенты Хабаровска — на уровне лучших представителей студенческой хирургической молодежи нашей страны. Разрыва [между Дальним Востоком и Москвой] нет. Как правило, им достаточно увидеть, что их ровесники умеют делать вот так — и уже через год добираются навыки, другие знания, которых не было. Участники этой олимпиады — талантливая молодежь, это те, кто станет хирургами и будет работать в практическом здравоохранении. Они, как правило, не становятся чиновниками от медицины. Как показывает опыт (30 лет), наши олимпиадники стали уже и член-корреспондентами, и профессорами, и заведующими кафедрами.

– А как дела обстоят с оборудованием?

– Оно появляется. Как только начинается олимпиадное движение и студенты начинают принимать в нем участие, администрация вузов идет навстречу. Студенты приезжают с такой олимпиады и говорят, что у коллег есть такое оборудование, а в нашем вузе нет.

– Курс на импортозамещение как-то сказывается на ситуации с обеспеченностью вузов необходимым оборудованием?

– Элементы импортозамещения, конечно же, есть. В основном это шовный материал и расходный материал, а оборудование, которым пользуются студенты, зачастую отечественное: для того, чтобы овладевать начальным уровнем навыков, не требуется каких-то сверхъестественных хирургических аппаратов. Это студенты, они только выходят на орбиту высокой хирургии.

– А как по уровню подготовки наши студенты выглядят по сравнению со своими коллегами, к примеру, из Европы и США?

– Дело в том, что только в России студенты на додипломном этапе обучаются практическим хирургическим навыкам. У нас вышла в прошлом году статья в очень хорошем американском научном журнале Anatomical Sciences Education, и в ней рассказывается об опыте нашей олимпиады. Американцы, европейцы приезжают к нам на финал. Почему они заинтересовались? Дело в том, что наш студент при получении диплома — студент, который принимает участие в олимпиадах, входит в хирургические кружки — получает практическую подготовку, равную подготовке хорошего молодого хирурга с пятилетним стажем. А у американцев и европейцев обычно университет заканчивается в 26–28 лет, и только с этого возраста они начинают учиться мануальным навыкам. Одно дело овладевать ими в 20 лет, другое — в 27 лет. Этот опыт очень им интересен.

– То есть в 20 лет этим навыкам легче обучиться?

– Естественно: чем человек моложе, тем лучше они усваиваются.

– Что «светит» молодым специалистам хирургического профиля после завершения обучения?

– Как правило, они все становятся очень хорошими специалистами, почти все остаются в медицине. Конечно, хотелось бы, чтобы государство лучше оценивало в материальном плане работу этих талантливых людей.

– В Америке они могут миллионы долларов зарабатывать…

– Россия является частью Европы — хотим мы этого или не хотим, а во всей Европе государство не очень настроено платить деньги. Считается, что, если врач хочет что-то заработать, то он должен, накопив опыт, открывать частную клинику или подрабатывать в частных клиниках. Почему у американцев хирург зарабатывает хорошо? По очень простой причине: американцы очень хорошо умеют считать деньги. Они знают, сколько денег приносит данный доктор клинике, и не стесняются платить значительную часть этих денег доктору. Поэтому зарплата в миллион долларов и выше для американских хирургов — это норма.

– А у нас на какую зарплату может рассчитывать молодой хирург?

– [На] очень маленькую.

– Жить на эти деньги можно — к примеру, в Москве?

– Если жить на них, то скорее всего, нельзя (смеется). Традиционно в нашей стране в последние годы, к сожалению, молодой доктор в начале своей карьеры не может заработать хороших денег. Хорошие деньги у хорошего доктора появляются обязательно, но на это должны уйти пять, а лучше десять лет.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе